Я люблю рисовать Москву, вернее, ее природу, хотя это и странно звучит по отношению к огромному городу. Но Москва – удивительный город. Она, в отличие от других столиц (в нескольких западных и восточных я бывал), "погружена" в природу.

Долго перечислять все парки и сады – Воробьевы горы, Нескучный сад, Измайлово, Кусково, Сокольники, Ботанический сад, Царицыно – это все только в центре Москвы, а сколько еще по окраинам… Но заметил я эту красоту-природу не сразу. Понадобились долгие годы путешествий по Востоку, прежде чем я открыл русскую природу. После величавых горных вершин Памира, после буйства красок Индии или изысканной простоты ландшафта Японии русская природа казалась слишком скромной – недекоративной, Но постепенно мне открылся мир красоты луговых цветов, майской сирени и золотой осени. И увидеть это мне во многом помогло искусство Востока, которое умеет находить красоту в повседневном, в том, что нас окружает , "великое в малом". Я вдруг понял, почему передвижники изображали русскую природу такой серой и грустной. Дождливые облака, грязные дороги, покосившиеся избенки… Эти художники, в отличие, например, от Васнецова и его школы, а позднее – от мироискусстников, были, прежде всего, социальными художниками. "Разоблачение" тогдашнего социального строя они переносили и на природу. Моя же задача заключается в том, чтобы обратить внимание людей на то, что красота рядом, в центре Москвы, и не обязательно ее искать в далеких странах. Надо уметь увидеть эту природную красоту. Ведь она здесь, она рядом – в Москве.

В. Серебровский

12 июня 2001 г.

В сборник "Художники о Москве"